Однажды советский поэт Роберт Рождественский написал стихотворение «Репортаж о лыжной гонке». Начиналось оно так:
«Бесконечен этот тягун,Как дорога в неблизкий свет.За твоею спиною - сквозь гул -Потрясающе катит швед!Ты выигрываешь у негоПолсекунды, пол-ерунды!Крут подъемище!Кто кого: Или он тебя или ты»…
Посвящены эти строки вполне конкретному событию - победному финишу Вячеслава Веденина на Олимпиаде в Саппоро.
Двукратный олимпийский чемпион, четырехкратный чемпион мира, тринадцатикратный чемпион СССР родился в 1941 году в деревне Слобода Тульской области. Там и начал кататься на лыжах, прикрепляя их к валенкам. Когда учился в шестом классе, Вячеслав решил стать олимпийским чемпионом. Ради этого, по его собственным словам, он бросил пить и курить.
Вячеслав Веденин на зимних Олимпийских играх в Саппоро. 1972 год. Фото: rsport.ria.ru
Норму первого разряда Веденин выполнил еще в школе, до которой зимой добирался как раз на лыжах - 7 км в одну сторону. В 1957-м он выиграл Спартакиаду школьников Тульской области, упросив судей допустить его к соревнованиям без необходимых документов. Затем Вячеслав переехал в Тулу, стал работать пожарным и, тренируясь в обществе «Динамо», выполнил мастерский норматив … по велоспорту. Чуть позже он стал мастером спорта и в лыжах.
В 1968 году Веденин дебютировал на Олимпиаде в Гренобле и завоевал серебро на 50 км. Спустя два года он стал чемпионом мира, выиграв 30 км, а затем принес сборной СССР золото в эстафете, выйдя на последний 10-километровый этап с минутным отставанием от одного из лучших спринтеров тех лет немца Клаузе.
Удивительно, но в 1972-м в ходе олимпийской эстафеты в Саппоро Веденин этот трюк повторил! Только отыгрывать минуту пришлось не у немца, а у норвежца Йоса Харвикена. И именно этот эпизод вдохновил на стихи поэта Рождественского.
Эстафета завершала лыжную программу Игр. К тому моменту по одной победе было уже у каждого из трех главных конкурентов - Норвегии, Швеции и СССР, причем первую в истории нашей страны золотую медаль в 30-километровой гонке завоевал как раз Веденин. Командная гонка складывалась для нас успешно до третьего этапа, в ходе которого Федор Симашев проиграл Ивару Форму больше минуты.
Эстафетная четверка Саппоро. Веденин второй слева. Фото: flgr.ru
Пока Веденин ждал старта своего этапа, Харвикен уже скрылся в лесу, а советские журналисты и болельщики, прибывшие из Владивостока, отправились в магазин тратить валюту. То, что в него никто не верит, Вячеслава страшно разозлило. По трассе он пронесся вихрем, не видя и не слыша ничего вокруг.
Помогла и небольшая хитрость. Пока Харвикен еще не ушел на этап, Веденин сделал вид, что смазывает лыжи. Соперник поверил и намазал свои. По словам Вячеслава Петровича, секунд 20 на этом он отыграл. Но надо было отыграть еще более сорока. Это удалось сделать на трех подъемах, тех самых тягунах, упомянутых Рождественским.
Того, как он финишировал, Веденин не помнит. В интервью «Спорт-Экспрессу» он описал те мгновения так: «Последний километр бежал на автомате. Помню, бегу, а потом - темнота. Следующее воспоминание - как мне уже после финиша зубы пытаются разжать. Видимо, я их в остервенении так сжал, что говорить не мог. Когда же дар речи ко мне вернулся, первым делом спросил: "Ну как, мы выиграли?" Потому что в конце этапа уже ничего не понимал, был одним сплошным сгустком нервов».
Веденин на играх в Саппоро. 1972 год. Фото: flgr.ru
А вот что писал о тех событиях корреспондент газеты «Советский спорт». Статья «Золотое начало - золотая концовка» вышла 15 февраля 1972 года: «Казалось, все было проиграно. Минута и одна секунда разрыва; на дистанции Харвикен - один из лучших лыжников Норвегии, позади (очень близко) швед Лундбакк - победитель в гонке на 15 км. Серебряная у нас медаль или бронзовая? - вот, казалось, в чем был вопрос. Норвежцы уже тискали в объятиях И. Форму, сумевшего убежать на третьем этапе от Ф. Симашева. Норвежцы полагали: победа обеспечена. Остается достойно обставить спектакль. Северяне выстроились с флагами у своего домика, напряженно вглядываясь в заснеженную даль. Вот-вот должен вынырнуть из нее Харвикен.
Но все собравшиеся увидели Веденина, и это было более чем чудо. То, что он сделал на своих десяти километрах, затмило все сделанное до сих пор, ибо никто, как бы ни старался, не мог припомнить подобного случая на соревнованиях столь высокого ранга…».
За эту эстафету Веденина наградили орденом Ленина, но для него самого важнее медаль, добытая в личной гонке. Она была первой - сбылась мечта.
«Сложность заключалась в отсутствии у нас раций, - вспоминает Веденин. - Бежать пришлось вслепую, не имея представления о скорости хода соперников. Успокаивало одно: всех их я превосходно знал, понимал, кто на что способен, и поэтому никого не боялся, верил в свои силы. Однако первый 10-километровый круг оказался для меня неудачным, я сильно отстал. Пришлось наверстывать на втором, который стал самым важным. Я не просто отыгрался, но и набрал отменный ход, который удалось удержать до финиша».
С 30-километровой гонкой связана еще одна история. Перед стартом говорящий по-русски местный журналист спросил у Вячеслава, как бежать, ведь снег повалил? Веденин ответил. На следующий день в японской газете появился заголовок: «Произнеся волшебное слово "Дахусим", русский спортсмен выиграл Олимпиаду!»
Ни тогда, ни теперь никто не усомнился в доблести и честности его олимпийского золота. Для того, чтобы побеждать, не всегда нужен допинг. Иногда достаточно быть настоящим русским мужиком и патриотом своего отечества.
Это было 14 февраля 1972 года в последний день зимних олимпийских игр в Саппоро, которые завершала лыжная эстафета 4×10 км.
Все великие лыжные державы выставили сильнейшие составы: Каждая из трех стран, претендующих на победу в эстафете, уже имела по одной золотой олимпийской медали. Шведы — на дистанции 15 км, наши — на тридцатикилометровке, норвежцы в марафоне. Фаворитами считались норвежцы.
Вячеслав Веденин в соответствии со своей репутацией непревзойденного тактика и соответствующим прозвищем профессор всегда бежал на последнем этапе. Но так получилось, что перед последним этапом норвежцы выигрывали у советской команды минуту и полторы секунды — фору, отыграть которую, казалось, невозможно. Хотя началась та гонка для советских лыжников очень оптимистично. После второго этапа они даже лидировали. И тут роковой третий участок дистанции, который советская команда провалила.
А еще я здорово разозлился, — рассказывал потом Вячеслав Петрович. — И на наших журналистов, покинувших ложу прессы еще до моего старта, и на земляков-болельщиков, которые потянулись к выходу со стадиона. В общем, на всех, кто похоронил нас загодя. Я ведь прекрасно знаю, почему наши туристы уходили со стадиона: магазины в городе работали последний день — назавтра выходной был, вот они и спешили покупки сделать. Корреспонденты следом потянулись. И мне так обидно стало. Как же можно не верить в русского лыжника! В нашего человека! Для меня это было дикостью. Ни одной фотографии моей не сохранилось с этой гонки, ни одного интервью! Перед стартом столкнулся с тренерами Каменским и Кузиным. Плоская бутылка коньяка, отхлебывают из горла: «Слава, второе место — тоже место!»
На отметке 4,5 километра остался тренер Привалов, он-то и крикнул Веденину, что тот теперь проигрывает норвежцу 47 секунд.
Веденин: Я понял, что увижу Харвикена. Спину его наверняка буду видеть, а вот чтобы догнать, дистанции может не хватить. Лыжня в подъем меня бросила — прямо в лоб. «Елочкой» карабкаюсь, и след норвежца читаю, рубчики его лыж на снегу. Канадские болельщики кричат мне сверху: «Минус тридцать семь». Значит, почти половину я уже отыграл. Умом чувствую: больно рукам, а должно быть больно в груди, но желание догнать соперника, вырвать у него победу — оно сильнее всего.
На восьмом километре стояли наши туристы. «Минус четырнадцать», — закричали они на весь лес. И тут он увидел своего соперника: Харвикен был на вершине подъема, а Веденин в самом его начале. Норвежец, поспешно отталкиваясь палками, пошел на спуск, но вначале он обернулся…
Никто не знает, какие чувства испытал Харвикен, увидев за спиной, совсем близко лыжника в белой форме с упрямым наклоном головы. А Веденин всегда выступал во всем белом: белая шапочка, белые гетры, белый комбинезон, белые ботинки.
За один километр двести метров до финиша Веденин поравнялся с лидером.
Вячеслав Веденин:
Вячеслав Веденин
Харвикен не выдержал и уступил лыжню, по которой я несся, не видя и не слыша ничего вокруг. Я покосился на него, вижу, что Харвикену тоже несладко. Какая-то черная маска у него вместо лица. Метров четыреста он еще держался, его лыжи по моим щелкали, а потом отстал. Как я финишировал — почти не помню. Черту пересек, и все — темнота. Следующее воспоминание — как мне уже после финиша зубы пытаются разжать. Видимо, я их в остервенении так сжал, что говорить не мог. Когда же дар речи ко мне вернулся, первым делом спросил: «Ну как, мы выиграли?» Потому что в конце этапа уже ничего не понимал.
Рассказывают, после той победы мэр Саппоро сказал нашему спортсмену примерно так: «Я теперь понял, почему мы проиграли русско-японскую войну. Потому что в Советском Союзе есть такие люди, как вы, мистер Веденин». А на вручении ордена Ленина в Кремле Вячеслав Петрович был удостоен еще одного комплимента: «За две недели вы сделали для нашей страны столько, чего дипломатам не удалось добиться за пять лет».
Те Олимпийские игры вообще вошли в историю, как игры Веденина. Ему даже сошло с рук политическое хулиганство. На торжественной церемонии открытия присутствовал Император Японии Хирохито. По протоколу каждая делегация страны, принимавшая участие в параде, проходя мимо императора, слегка склоняла перед ним знамя в знак приветствия. В советской команде знаменосцем был Вячеслав Веденин.
И он знамя своей страны перед главой государства, с которым мы тогда находились в давних напряженных отношениях, не склонил. Да и как это сделаешь, если сзади идут самые здоровые из хоккеистов — Рагулин, Ромишевский и сверлят взглядами. Они-то загодя предупредили: «Ты перед кем наше знамя будешь преклонять?!».
Конечно, это было дерзостью, нарушением международного этикета, много можно подобрать эпитетов к этому поступку. Но и — искренняя гордость за свою страну, убежденность в том, что именно это государство — лучшее на планете. И это перед ним должны склоняться в почтении флаги всех других стран. Высокопарно? Но так жили, и так думали. Искренне в это верили.
Газета «Вечерний Саппоро» потом вышла с заголовком «Советский Союз бросил вызов всем!»
Однако император зла не держал. Лично поздравил Веденина с победой в эстафете. Подарил деревянную японскую маску.
Однако в своей стране Веденину выходка, конечно, акнулась. По его словам, не будь того инцидента, он бы за все свои заслуги на Олимпиаде мог стать первым спортсменом, удостоенным звания Героя Социалистического труда — высшей советской государственной награды. Орден Ленина за ту Олимпиаду от государства он все же получил, и это тоже было немалым признанием спортивных заслуг.
Но пока не выиграл первое олимпийское золото — на дистанции 30 километров — всяческих угроз вплоть до самой страшной для советского спортсмена — стать невыездным, Вячеслав Петрович наслушался. Между прочим, это была не только его первая золотая награда олимпиады. До Веденина никому из советских спортсменов не удавалось выиграть мужскую индивидуальную олимпийскую гонку.
Сейчас в его родном поселке Дубна, откуда начинался путь в большой спорт, установлен памятный знак в честь Веденина. Ему присвоено звание Почетный гражданин Тульской области, Почетный гражданин Дубенского района. Каждый год проходят гонки «Лыжня Веденина».
Вот уже несколько лет как Вячеслав Петрович вернулся домой, живет в своей родной деревне Слобода. И с некоторым укором и надеждой признается: «Все жду, когда на нашей земле появятся новые Веденины…»
Многие не верили, что «возрастной» лыжник сможет чего-то добиться. Но всё было впереди. Упорные тренировки, многие километры ежедневных пробежек, насквозь промокшая одежда и дикая усталость. А вечером он говорил, что завтра надо сделать ещё больше, поработать напряжённее и пройти лучше. Потому что его цель - оправдать доверие, добежать, дотерпеть и победить.
Веденин Вячеслав Петрович. Биография
Вячеслав Веденин родился в деревеньке Слобода Тульской области 1 октября 1941 года. Шла война, навалившись на людей тяжёлым испытанием и непомерным горем. Не миновала чаша сия и семью Ведениных. Отец семейства ушёл воевать, когда супруга была в положении. Прислал ей с фронта фотографию с надписью: «Поцелуй дочку». За 2,5 месяца до рождения сына он погиб под Смоленском.
Детство, как вспоминает Вячеслав Петрович, было трудным, голодным. По деревне даже крапивы не сыщешь - всю съели. Питались старой лебедой. Единственным лакомством были теруны. Собирали с полей мёрзлую картошку, снимали шкурку и пекли оладьи. Вячеслав Петрович Веденин говорит, что у него был страшный рахит от голода.
Спасает спорт
Курили много, во втором классе ему уже пачки в день не хватало. Однажды стащили у деда махорку и накурились до галлюцинаций. Отпаивали их молоком. Курить бросил в 5 классе, когда в школу прислали нового преподавателя физкультуры. Здоровый мужик, фронтовик поймал их с сигаретами в туалете, схватил Вячеслава за ноги и держал над дыркой в полу, грозясь макнуть его туда головой. С тех пор как отрезало, курить бросил.
Преподаватель, горячий поклонник здорового образа жизни, начал приобщать деревенских ребятишек к спорту. Каждый урок - это тренировка, в воскресенье - соревнования. Он и научил ребят искусству постановки корпуса, лыжному широкому шагу, поворотам. Самое главное, чему научил их школьный учитель - бороться за свою мечту.
Много работали наравне со взрослыми, так что встать сил не было. Однажды даже попал в госпиталь. К тому же оставили его на второй год. Ни в какую не желал учить немецкий язык. Выпустили из школы со справкой об окончании 7 классов. С таким документом никуда не устроишься. Остался в школе оканчивать десятилетку.
Решающий момент
Вычитал в книге об Иване Поддубном, что можно привязывать к гире верёвку и поднимать зубами. Тренирует спину и шею. Тягал запросто 30-килограммовые гири. Но вот с перекладиной как-то не повезло, залез и хотел крутануться - да упал вниз головой. Очнулся в палате, как сказала сестрёнка, рядом с больными последней стадии туберкулёза. Уговорил персонал отдать ему вещи и ушёл из больницы.
Дождался на станции проходящий товарняк, запрыгнул в него, а там - заключённые. Прыгнул с поезда, а охрана подумала, что зек сбежал. Поймали, долго просидел в милиции. Как отпустили, решил поехать на работу - валить лес. Пошёл в контору, получил аванс, оставил паспорт - и бегом на базар за пирожками.
Встреча с тренером
Там и встретил его тренер по велоспорту. Сходил и забрал обратно паспорт Вячеслава, а его самого отправил в «Динамо». Веденин Вячеслав Петрович говорит, что спас его только спорт. На товарняках добирался за 40 км в Тулу на велосипедные тренировки. После десятого класса поступил в железнодорожный техникум в областном центре. Ходил в секцию известного тренера. Занимался много и самозабвенно. Но заболела мама, и пришлось возвращаться в деревню.
Тренер настоял, чтобы Веденин забрал с собой велосипед, который за ним закрепили. В неделю раза 2-3 выбирался на тренировки в Тулу - на велосипеде туда и обратно 80 км. Увлечение лыжами отошло на задний план. В 1960 году стал чемпионом Тульской области и получил значок мастера спорта.
Начало. Первая победа
Осенью этого же года был зачислен в Московское высшее училище погранвойск. Тут ему, конечно, нравилось всё, кроме одного «но» - не было велосипедной секции. Как оказалось, лыжная секция была прекрасной. Его тренером в «Динамо» становится 14-кратный чемпион Василий Смирнов. В 1966 году Веденин Вячеслав Петрович (фото ниже) попадает в сборную СССР, заняв 6 место в гонке на 50 км и эстафете 4х10 км. И уже без всяких сомнений он должен поехать в Гренобль на Игры.
Тренировки в Швеции
В декабре этого же года Федерация спорта получает приглашение из Скандинавии - прислать для совместных тренировок советского атлета. Выбрали Веденина. Как он вспоминает, отправили их туда без денег, без всего. С собой 2 пары лыж и ботинки, которые через несколько дней развалились. Причем ботинки были Колчина, его тренера, в которых тот выступал лет 20. Сидит он в номере, латает ботинки, и тут в дверь заходит швед.
Веденин Вячеслав Петрович сразу вспомнил напутствие КГБ: с иностранцами не общаться, подарков не принимать. Швед хватает ботинки, выбрасывает в окно и говорит, что завтра привезут всё новое. И ушёл. А Вячеслав поплёлся искать своё добро в сугробе. Нашёл и дошил. Рано утром ему привозят 3 пары лыж, ботинки, тренировочный костюм, кроссовки. Брать-то нельзя. Пошёл он к руководителю группы, тот разрешил принять подарки, но наказал больше не брать ничего.
Дебют на Олимпийских играх
В столицу X Олимпийских игр - Гренобль (Франция) Веденин приезжает уже признанным спортсменом. Мастера лыжни приветствуют его как равного. Спортивные обозреватели не забывают отметить его как возможного победителя. Но при этом сомневаются, достаточно ли у него шансов рядом с «лыжными звёздами».
Необыкновенно сильные, опытные спортсмены участвовали в Играх. Уступи он им - в этом бы не было ничего зазорного. Но ему удалось оставить всех позади, уступил он только норвежцу Эллесферту 16,7 секунды. Веденин Вячеслав Петрович стал серебряным призером Олимпиады-1968 в гонке на 50 км. Утром в местных газетах на первой странице был портрет советского гонщика и надпись: «Веденин - сенсация!»
Двукратная победа
Колоссальный успех к Веденину пришёл в 1970 году в Высоких Татрах (Чехословакия). На чемпионате мира он завевал в гонке на 30 км золото, а на 50 км - серебро. Ещё одну золотую медаль принесла эстафета 4х10 км. Теперь уже все признали в нём выдающегося гонщика. Победа заставила о многом задуматься. Веденин и его тренер Колчин понимали, что в Саппоро им будет значительно труднее.
А потом был Саппоро
На церемонии открытия Олимпиады-1972 в Саппоро (Япония) Веденин был знаменосцем. К нему подошёл инструктор и напомнил, что этикет обязывает у ложи императора Японии склонить флаг. Хоккеисты возмутились, мол, поднимай наше знамя выше и строевым шагом вперёд. Как шутит Веденин Вячеслав Петрович, рост которого 164 см, вид стоящих во главе колонны здоровенных хоккеистов был настолько внушительным, что ему ничего больше не оставалось, как именно так и поступить.
К вечеру во всех газетах появилась фотография с парада и надпись, что СССР бросил вызов. Чиновники из Спорткомитета накинулись на Вячеслава, что это политический вопрос, и придётся за всё ответить. Но после 2 золотых медалей в гонке на 30 км и эстафете 4х10 км о происшествии никто не вспомнил. А японский император лично поздравил с победой и подарил деревянную маску.
В Саппоро он не просто выигрывает золотую медаль, но и становится первым советским лыжником, занявшим первое место в этом виде спорта. В эстафете Веденин совершает почти подвиг - отыгрывает у норвежца Харвикена более минуты. В этих Олимпийских играх Веденин Вячеслав Петрович выигрывает также и серебро в гонке на 50 км. Роберт Рождественский посвятил победителю стихотворение.
На играх в Саппоро произошёл курьёз. Во время гонки на 30 км, когда больше половины лыжников отправились на дистанцию, вдруг повалил липкий и густой снег. За пару минут до старта Веденин решает перемазать лыжи соответственно погодным условиям. Один из японских журналистов подошёл к нему и спрашивает: «Думаете, поможет? Снег же вон какой валит!»
Что ответил ему Вячеслав, поймут только россияне, а японские газеты вышли на следующий день с заголовками: «Русский лыжник произнёс заклинание "Дахусим" и выиграл Олимпиаду». Слово, которое сказал Веденин Вячеслав Петрович, «дахусим», в Японии до сей поры окутано легендами, многие так и думают, что это особый заговор на победу.
Дальнейшая карьера
На следующие Олимпийские игры Веденин не прошёл отбор. 12 лет работал главным тренером в «Динамо».
- С 1996 года - член редакции журнала «Лыжные гонки», с 1998 - журнала «Лыжный спорт».
- Член Общественной палаты Тульской области.
- Член комитета по контролю по лыжным гонкам.
- Кандалакша и Тульской области.
- Награждён орденами Ленина (1972 год) и Красного Знамени (1970 год).
Сейчас Вячеслав Петрович ведёт активную общественную деятельность, оказывает поддержку детскому спорту. Ежегодно проходят детские соревнования по лыжным гонкам в селе Воскресенское и «Экстрим кросс» в Подрезково. Их организатор - Веденин Вячеслав Петрович.
Семья
Супруга Лариса тоже лыжница, ведёт лыжную секцию, выступает на соревнованиях ветеранов спорта. Сын Веденина - Вячеслав пошёл по стопам отца. Он - российский лыжник, тренер, спортивный судья. Вячеславу Петровичу сейчас 74 года, но он старается не терять форму - каждую зиму катается на лыжах.
РАЗГОВОР ПО ПЯТНИЦАМ
Е го легендарная эстафета в Саппоро-1972 - как иллюстрация: бывают в спорте чудеса. Бывает невозможное. На 10-километровой дистанции Веденин отыграл минуту и стал двукратным олимпийским чемпионом! Сегодня великий лыжник ХХ века живет себе тихо в деревне под Тулой.
* * *
- В Москве вас застать непросто?
Разве что за пенсией приезжаю. Нечего мне в Москве делать.
- Пенсия хорошая?
35 тысяч. Я же подполковник, выслуга большая. Плюс прибавка для олимпийских чемпионов. Была 15 тысяч, нынче - 32. Грех жаловаться, для деревни хватает.
- Вы же в этой деревне выросли?
Да. Правда, дом наш мать давным-давно продала. Там и сейчас люди живут. А я купил участок напротив.
- Смотрите - сердце щемит?
Отболело. А раньше нередко приходил к родному дому. Даже ночевать как-то попросился. Пустили.
- Юность у вас не самая веселая была.
Это точно. Отец погиб в 1942-м. Я его никогда не видел. Отослал с фронта матери фотографию, приписал: "Поцелуй дочку". Ушел воевать, не зная, что мать беременна мной.
- Похоронка сохранилась?
Да. Никаких подробностей: "Пал смертью храбрых под Смоленском…" В соседней деревне фашисты четверых расстреляли, а в нашей все попрятались. Человек шесть немцев прошли по улицам - и двинули на Дубну. Где чугунолитейный завод. У меня от голода был страшный рахит. Крапиву по деревне не найти было, всю съели, - так жрал старую лебеду. Единственное лакомство - теруны.
- Что это?
Как картошку на поле ни собирай, все равно на зиму что-то останется. Берешь промерзшую, а она мягкая. Шкуру снимаешь и печешь оладьи. Еще курили много. Во втором классе мне уже пачки на день не хватало. Разок у деда стащили махорки - накурились так, что на стенку полезли! До галлюцинаций!
- Не может быть.
Не буду ж я вам врать. Молоком отпаивали. А завязал я с табаком в шестом классе. К нам преподавать физкультуру прислали фронтового артиллериста. Здоровенный мужик, двухпудовыми гирями крестился. Застукал нас с цигарками в туалете. Взял меня за ноги и головой держал над дыркой в полу: "Макну!" Как я ревел!
- Где курево, там и выпивка?
Когда дядя-полковник приезжал в отпуск, меня маленького дед сажал на коленку. Наливал стопку самогона: "Пей за столом, а не за углом!" Потом швырял пьяненького на печь - чтоб спал, не мешался.
- Самогон мальцу - не перебор?
Да ну, перебор. В деревне быстро взрослели. Все детство - работа! Я до школы в ночное ходил, на покос. Так натрудишься, что после обеда встать не в силах. Однажды чуть не загнулся. Месяца два в госпитале лежал. Да еще на второй год остался.
- Почему?
Не желал немецкий учить. Дураком надо быть, чтоб давать нам этот язык. Когда отцов на войне поубивало. Мы учительнице немецкого темную устраивали. Сзади ребята подкрадутся - мешок ей на голову. А ноги крапивой иссекут. Она-то ни в чем не виновата. Но раз немецкий язык - значит, немка.
- Это она вас на второй год упекла?
Да. Бумагу выдали: "при удовлетворительном поведении закончил 7 классов". Настоящий "волчий билет", никуда с таким не пристроишься. Только спорт меня спас. И курить я бросил, и пить. На товарняке в Тулу начал ездить, на велосипедные тренировки. Двухпудовые гири 30 раз зубами поднимал.
- Это как?
Привязываешь к гире веревку, зубами хватаешь и тягаешь. Очень развивает спину и шею. Я в книге об Иване Поддубном это упражнение вычитал. А как-то залез на перекладину, хотел крутануться - и головой вниз. Подняли, повезли на телеге к фельдшеру. Очередь огромная. Внезапно голова закружилась, по стеночке сполз. Очухался в палате. Гляжу - койки кругом, чей-то голос: "Ну вот. Жить будет!" Со всех сторон мне мед тянули. Приговаривая: "Сынок, кушай, я не трогал". Ну угощают - я и ем.
- Трезво.
А сестренка мне объяснила, где лежу. Палата смертников, с последней стадией туберкулеза. Каждое утро смотришь - еще одна коечка заправлена. Унесли хоронить. Ночи не проходило, чтоб кто-то не помер. Уговорил я медсестричку, тряпки мои отдала. И сбежал.
- Далеко?
В кедах и трико караулил часа три, какой товарняк тормознет. Заскочил в один, а тот совсем останавливается. Хочу обратно прыгать, вижу - двое шагают с овчарками. Я на другую сторону - и там военные. Думаю: что за дела?
- И?
Зеков перевозили! Тень метнулась - рванули стоп-кран. Решили, что заключенный побежал. А это я. Поймали, в милиции долго сидел. Время спустя завербовался в Котлас лес пилить. С "Дружбой-2" управляться умел. Паспорт отнес в контору, которая собирала работяг, мне 420 рублей взамен. Кинулся на базар, там пирожки с мясом, ливером…
- Красота.
Иду - уминаю! Голодный! Навстречу тренер, у которого первенство области по велосипеду выигрывал: "Что на тренировки не ходишь?" Рассказал ему про Котлас. Он деньги у меня отнял, свои добавил - паспорт забрал назад. И отправил в "Динамо". Вот, кстати, история. Лет в 13 накопал шесть мешков картошки. Мать послала продавать на рынок в Тулу: "Все что заработаешь - твое". На эти деньги купил гармошку и белую майку в синюю полоску с буквой "Д". С какой же гордостью ее носил! Не подозревал, что скоро вся жизнь будет связана с "Динамо".
- Прославились вы в лыжах. Не в велосипеде.
Я - мастер спорта на шоссе и треке. Но зима подошла, а велогонщиков от армии не освобождали.
- Почему?
Лейтенант на велосипеде под машину попал - и насмерть. Генерал приказал: "Велосипедист? За забор не пускать!" Мне служить не хотелось. И очутился я в "Динамо" у заслуженного-презаслуженного человека, 14-кратного чемпиона СССР по лыжным гонкам Василия Смирнова. Он технику мне ставил. Гоняет по кругу, кричит: "Ра-а…" Я бегу. Снова крик: "Ногу опустил, и катись на ней, пока я "раз" не скажу".
- Если б не ушли из велоспорта и там достигли бы выдающегося?
Не исключено. Я выносливый, упертый. Проезжал 25 километров по Военно-грузинской дороге, не вставая с седла. На одних бедрах. Ножищи здоровые. В Туле спорил с деревенскими, что полуторку обгоню.
- На что спорили?
На две бутылки водки. Стартуем одновременно. Грузовик на ямах прыгает, а я на велосипеде объезжаю. И выигрываю!
- А говорите, пить бросили.
Не до такой же степени. Наработаешься - вечером с мужиками махнуть не грех. В деревне всё пили! Даже денатурат! С крутым чаем разводишь - нормально идет. Уж мне поверьте.
* * *
- Легенда ходит, как на Олимпиаде-1972 вы японскому журналисту матерком ответили. а тот написал, что ваше "Дахусим" - вроде заклинания…
Это перед "тридцаткой". Пурга. Он подошел, спрашивает: снег повалил, как бежать-то? А я пробурчал "Да х… с ним". Это сейчас к спортсмену до гонки никого не подпустят, а тогда корреспонденты свободно бродили. Лезли в душу. Палкой бы их ткнуть.
- От кого узнали, что история пошла гулять по миру?
Мне из Японии газету прислали, а здесь перевели.
- Мы читали про трюк с мазью во время эстафеты в Саппоро. Как додумались?
Когда-то на соревнованиях спросил у финна Мянтюранты: "С мазью проблема. Какую посоветуешь?" Он указал: "Вот хорошая". Сдуру послушал. А она вообще не ехала! Я помнил про тот эпизод и перед своим этапом начал при норвежце Харвикене якобы протирать лыжи мазью. При этом тюбик держал в сантиметре, водил чистым пальцем. Гадал: клюнет или нет? Я даже поздравить его успел с золотой медалью: мол, шансов у меня нет. Все это сыграло.
- Догадывались, что сыграет?
Норвежец был из тех людей, которых я изучил. Если парень маленько в детстве избалованный, все у него получалось без стрессов, - гнилой внутри. Тебе остается нащупать место, где эта гнильца. Туда надавить. И я нащупал - очень ему славы хотелось. Представлял уже, как страна обрадуется золоту.
- Он побежал мазаться?
Шепчет тренеру: "В третий раз Веденин подмазывает…" Косятся на голубой
Swix у меня в руках. И свои лыжи от носка до пятки! Считай, я 15 секунд отыграл. Затем на спуске - 12. Опять схитрил. Сказал заранее нашим ребятам: "Встаньте там и кричите "Веденин!" Так и сделали. Харвикен голову поворачивает, две секунды на этом теряет. Палка проскользнет - и три отыгрываешь. А он несколько раз обернулся.- Если б не хитрость - вы все равно выиграли бы?
Не знаю. Но зла было много!
- На кого?
На болельщиков наших. 800 человек приплыли на корабле из Владивостока. С трибун уходили, не дожидаясь окончания эстафеты.
- Почему?
Не верили в успех. А главное - последний день магазины работали. Надо ж было суточные потратить. Корреспонденты следом потянулись. Ни одной фотографии моей не сохранилось с этой гонки, ни одного интервью! Перед стартом столкнулся с тренерами Каменским и Кузиным. Плоская бутылка коньяка, отхлебывают из горла: "Слава, второе место - тоже место!" Что это?! В итоге единственный мой снимок из Саппоро - на "полтиннике". И то не меня фотографировали, а ботинки.
- ???
Знаменитый гонщик Ернберг открыл фирму, наладил выпуск ботинок. В них я бежал. Их щелкнули, ну и меня заодно. Не было бы ботинок - не было и фото.
- Откуда такая роскошь?
У меня был в Швеции персональный болельщик, миллионер Курт Люсель. В 1965-м отправили туда - без денег, без всего. Местная федерация должна была принять. Делегация небольшая, руководителем назначили профессора Аграновского. Мне там на трассе кричали: "Русиш шпион!"
- Почему?
Потому что тренировался со шведскими сборниками - и по мне в Москве позже вычисляли их готовность. До отъезда инструктировали: "Все записывай. А записи шифруй".
- Денег вам с собой не дали. А лыжи?
Две пары и одни ботинки, которые на третий день развалились. Причем ботинки были моего тренера Колчина. Выступал он в них лет двадцать. И вот сижу в номере, латаю. Дратвой прошиваю. Заходит швед: "О, Веденин!" Я сразу вспомнил про тетрадь, в которой расписывался.
- Что за тетрадь?
Из КГБ. 37 пунктов, что запрещено за границей. Нельзя, к примеру, автографы давать внизу чистого листа. Принимать подарки, денежные призы. С кем-то знакомиться. А тут на пороге стоит какой-то дядька. Берет мои рабочие лыжи за носок - раз, и отломил! Видит в моей руке недошитый ботинок - восклицает: "Музей!" Выхватывает и вместе с дратвой выбрасывает в форточку. Потом - тяжеленные эстонские кеды с капроновыми стельками. Двумя пальчиками, брезгливо…
- Не поколотили его?
Хотел. Это ж чистая провокация. Все, как в КГБ учили - кеды выкинул, лыжи переломал. Схватил его, припер к стене. Он заверещал: "Ноу, ноу, спутник…"
- Спутник?
Да. Почему-то звал меня спутником. Говорит: "Завтра в 7 утра тебе привезут все новое". Он ушел - а я поплелся свое добро искать под окнами в сугробе.
- Нашли?
И нашел, и дошил. В 7 утра стук в дверь - на пороге незнакомец. Притащил три пары лыж, палки, кроссовки, ботинки, тренировочный костюм. У меня паника. Брать-то нельзя! Я ж расписался!
- Да. Ситуация.
Я к Аграновскому. Разрешил: "Только больше не проси!" - "Да мне уже и не надо, теперь все есть". Полюбил меня Курт. Он и к Клаве Боярских тепло относился, и к Ване Утробину. На Олимпиаду в Гренобль повез лыжи для всей нашей сборной.
- Бескорыстно?
Абсолютно. На его
BMW крыша просела! Все для советских! А однажды уникальный случай произошел. В 1969-м поспорил он со шведскими журналистами, что я выиграю Олимпиаду. На следующий день газеты вышли с шапкой: "Люсель ставит на Веденина полтора миллиона крон!"- Вам что-то перепало?
В Саппоро Курт принес чек на полтора миллиона. Я отказался - так он направился к председателю Спорткомитета Павлову. Чтоб я официально мог взять чек. Тот послал к Гончарову из ЦК, который курировал команду. Гончаров запретил - а мне сказал: "Слава, тебя родина и так отметит!" Курт шипел: "Спутник, дункель…"
- Это что?
Дурак, мол. Не понимал, почему отказываюсь. Зато Курт нам с призовыми помог. Прежде валюту, которую сборная зарабатывала на коммерческих соревнованиях, забирали тренеры. Сдавали в Спорткомитет, получали пять процентов, а лыжникам - шиш. Мы не догадывались, как нас дурят, пока финны перед гонкой не пообещали каждому по 250 марок. Ждем - тишина. Пошли разбираться и услышали: "Так ведь тренерам отдали".
Переглянулись мы, сделали выводы. Следующий этап в Швеции. Через Курта договорились с организаторами: "Тренерам ни-ни - все ребятам в конверте". А тем какая разница? И за одну гонку нам отвалили столько, что почувствовали себя миллионерами! Сроду таких денег в руках не держали!
- Сколько?
Я за первое место получил две с половиной тысячи крон. Другие поменьше. Там же тотализатор был. Ставили на лыжников, как на лошадей. Наши премиальные, как объяснил Курт, зависели от выручки.
- Что тренеры?
Пришли: "Где валюта?" Мы в ответ: "Какая? Ничего не знаем". Все, конечно, молчали.
* * *
- Как сложилась жизнь Курта?
Трагически. Умер в 53 года. Из-за меня.
- То есть?
Он перенес три инфаркта, таблетки горстями глотал. Приехал на Олимпиаду в Саппоро. Как кто-нибудь из наших медаль завоевывает - Курту тренеры шампанское наливают. То за меня, то за Галку Кулакову. Плохо ему стало, улетел домой. И вот дочь его вспоминала, как смотрел мою эстафету по телевизору. Налил шампанского в самовар, который я же ему подарил. После победы выпил полный стакан. Ему говорили - нельзя! А он: "Веденин. Спутник. Мой!" И утром скончался.
- Вы упомянули Боярских, трехкратную олимпийскую чемпионку. Алевтина Колчина, которая выступала с ней за сборную, рассказывала нам: "Секс-контроля в те годы не существовало. А Клава была между "женщиной и мужчиной". От рождения повышенный уровень тестостерона. Мы видели, что она бреется, в душ с нами не заходила…"
Да ну, классная тетка! Мужских черт у нее я не замечал, лицо чистенькое. У одного лыжника даже короткий роман с Клавкой был. Хотя замуж она так и не вышла. Девки недолюбливали ее, поэтому чаще с нашей командой общалась. С Куртом накануне гонки могла бутылку водки выпить, а утром спокойно бежала и выигрывала.
- Кулакова так и живет в деревенской глуши под Ижевском?
Это не глушь, а шикарный коттеджный поселок. Удмуртская Рублевка. Кулакова поселилась там с Ниной Парамоновой. Они давно дружат, не замужем, вот и решили, что вдвоем веселее. Галка до Олимпиады в Инсбруке расписалась с нашим массажистом Владимиром Володченко. Собралась к нему в Москву переезжать, машину купили. Но через три месяца их развели.
- Кто?
Тренеры. Виктор Иванов, возглавлявший женскую сборную, шумел: "Галя, Родине нужны медали! А если ты забеременеешь и не попадешь на Олимпиаду?!" Житья им не давали. В поездках вместе не селили. Она плакала, а его вскоре к конькобежцам перевели. Семью разбили, заставили оформить развод. Больше мужей у Галки не было. Мы иногда в Москве встречаемся. Знаете, какая пенсия у Кулаковой, Мухачевой и Олюниной, победивших на Олимпиаде в эстафете?
- Какая?
9 тысяч! Они представляли общество "Труд". Те, кто за профсоюзы выступал, в таком же положении. Стыд и позор! Нам-то, динамовцам, легче. За выслугу набегает приличная сумма. Меня Оля Данилова благодарит за то, что в свое время убедил вернуться в "Динамо". Ее тренер в "Труд" перетащил. Но я напомнил Оле слова, которые услышал от динамовского начальника, когда сам много лет назад хотел демобилизоваться: "Не встречал человека, которого бы погоны задавили". И я подписался на офицера. В Саппоро улетел старшим лейтенантом, после золота на "тридцатке" вручили телеграмму от генерала погранвойск: "Поздравляю, товарищ капитан!" Думаю, ошибся, что ли? А он своей властью досрочно мне звание повысил.
- Здорово.
Сколько спортивных обществ развалилось, в "Динамо" же, слава богу, порядок. Важно, чтоб руководители были "не освобожденные от физкультуры". А те, кто любит спорт.
- У Кулаковой дома музей. Почему бы вам свой не открыть? Трофеев-то не меньше.
Их почти не осталось. Первая жена, когда развелись, из окна повыкидывала кубки, вазы, дневники, ножи…
- Какие ножи?
Охотничьи. Была у меня коллекция. Особенно жалко уникальный самодельный нож, который подарил якут, трижды Герой Соцтруда. Пятилетку он за два года выполнял - по добыче соболя, по пушнине. У него на спине швы толщиной с палец - память о встрече с медведем.
- Легко отделался.
Рассказывал, что этим ножом распорол медведя от паха до горла, когда тот его "обнял".
- Где вы познакомились?
Есть поселок Сангар - от Якутска два часа на самолете. Меня как-то пригласили туда на республиканские соревнования. С нами Саша Тихонов был. Я ему в той поездке шампанское проспорил.
- Как?
Саша сказал, что воткнет нож в сметану - и тот стоять будет. Я не поверил. Оказывается, якутские коровы дают молоко 6-процентной жирности. Поэтому сметана такая густая, что можно резать ножом, будто масло. Тихонов-то об этом знал, он ездил в те края, норку стрелял, когда с деньгами было туго.
* * *
- Были у вас нелюбимые трассы?
После пражской весны 1968-го самый противный выезд - Высокие Татры. Нас там ненавидели! Чешские лыжники, когда мы заходили в зал помазать лыжи, орали: "Оккупанты, вон!" Окна в гостинице, где мы жили, камнями закидывали. Пошли на кухню за чайником или кастрюлей - не дают. Чтоб чаю попить, воду грели в раковине. Затыкаешь дыру - и врубаешь два кипятильника. Дурдом! Да и в гонке провокации бывали. На подъемах стояли рабочие, замахивались на нас лопатками. Пытались по спине треснуть. Лопатку рукой перехватываешь - и матюком на них. Но секунды-то теряешь. А в 1970-м на чемпионате мира в Татрах у меня вообще золотую медаль украли!
- Каким образом?
На дистанции 50 км выигрывал у финна Ойкарайнена минуту, все под контролем. Неожиданно за поворотом возле сарая пацаны зашебуршились, подбежали и сыпанули стирального порошка. Я оглянулся, а они сзади граблями заровняли, снежком присыпали. Все, лыжи катить перестали! Я на руках кое-как вторым финишировал, ладони до крови стер.
- Протест подавали?
А как доказать? Лыжи грязные. Тогда круг был 25 км, камеры не везде. Это сегодня они повсюду натыканы, круги меньше - 7-8 км.Обидно получилось и в Швеции на супермарафоне "Васалоппет". От основной группы на девять минут увез в отрыв финна Сиитонена и шведа Бьелинга. Стартовали мы на зеленых мазях при температуре минус 8. А на финише, когда прошли через перевал, было плюс 3. Лыжи не держат. На 78-м километре вижу надпись "
Servi с e fix ". Думаю - подмажусь, и нормально. Швед, который, уже еле держится, вдруг ускоряется. Подкатывает первый к рюкзаку, вытаскивает красный Rex , мажет лыжи - и швыряет тюбик в лес. Да еще, зараза, ручкой нам помахал.- Вот гад.
Мы с Сиитоненом рюкзак открываем - там ничего, кроме полужидкого мыла. Опять на одних руках пришлось бежать. В концовке я финна обошел. Потерял за эту гонку шесть килограммов. Когда начал раздеваться, кожа на ногах от пота и соли чулком снялась.
- Кто из хоккеистов пригрозил вам, знаменосцу, на церемонии открытия Игр-1972?
Во главе колонны самые здоровые стояли - Рагулин, Ромишевский… За пару минут до выхода на парад ко мне подошел инструктор ЦК. Напомнил: дескать, этикет обязывает около ложи японского императора склонить флаг. Хоккеисты недовольно загудели: "Слава, ты перед кем наше знамя будешь преклонять?! Поднял на вытянутых руках - и строевым шагом! Понял?!"
- Огорчился император?
Я на него не смотрел. Газета "Вечерний Саппоро" фотографию с парада сопроводила подписью: "Советский Союз бросил вызов всем!" А это политический вопрос, вот чиновники из Спорткомитета на меня и накинулись: "Что натворил?! Дома ответишь!" Но после двух золотых медалей об этом, слава богу, никто не вспоминал. В том числе император, который лично поздравил с победой в эстафете. Подарил деревянную японскую маску. Привез домой, так сын ее жутко боялся. Где-то затерялась.
- А марка китайская с вашим портретом сохранилась?
Кто-то из друзей заиграл. Но марка не китайская - японская. Мне ее из Саппоро прислали. На фотографии я в кимоно. История такая. На Олимпиаде меня и Володю Воронкова, который бежал первый этап эстафеты, пригласили в местную баню. С русской ничего общего она не имеет. Зал человек на пятнадцать. Запах, как на конюшне. Тебя закапывают в горячую смесь из опилок и травы. Одна голова торчит. Лежишь минут десять, японочка в чем мать родила у каждого салфеткой пот со лба вытирает.
- Однако.
А в раздевалке выдают полотенце, шапочку, кимоно. Мы с Воронковым облачились в него - и в этот момент нас тайком щелкнули. Володе такая же марка пришла. А Феде Симашеву из Японии девчонка полгода надушенные письма слала.
- Та самая, из бани?
Другая. Не в курсе, где с ней познакомился. Федя был мастер заигрывать с девчатами. Вот японочка и влюбилась.
- Посвященное вам стихотворение Роберта Рождественского знаете наизусть?
- "Репортаж о лыжной гонке"? Лишь пару строк: "Ты, пожалуйста, добеги. Дотерпи, родной! Дотяни, достони, дохрипи…" Он был на Играх с группой поддержки. Правда, на эстафете тоже не остался, рванул по магазинам. В Саппоро мы толком не пообщались. Встретились во Дворце съездов, когда меня Орденом Ленина награждали. Рождественский на банкете подошел, выпили по фужеру.
- В шутку не попрекнули поэта: мол, что ж с трибуны-то ушел?
Зачем? Вот тренерам я высказал. Каменский губу прикусил. А Кузин заплакал. Наверное, уже крепко выпивши был.
* * *
- Что помешало вам попасть на третью Олимпиаду в 1976-м?
Я мечтал выиграть "полтинник" в Инсбруке. Но меня обманули. Я согласился слить кровь. Теперь это называется кровяной допинг. Официально его запретили в 1985-м. А в нашей сборной предложили использовать перед Инсбруком. Когда команда отказалась, Захавин, зампред Спорткомитета, и тренеры взяли меня в оборот. Напирали на то, что я - единственный коммунист в сборной, должен переубедить ребят. К слову, членом КПСС стал при интересных обстоятельствах. Вызвали после Саппоро в КГБ: "С Орденом Ленина беспартийным за границу выезд закрыт". И за день оформили партбилет! Без всякого стажа, собраний.
- Кровь вы сдали?
Да, 680 граммов. Первым. Выступил в роли подопытного кролика. В институт крови приехали те, кто тренировался в группе Колчина, - я, Володя Лукьянов, Толик Шмигун… А другие сумели уклониться. Иван Гаранин сказал: "Веденину терять нечего, он олимпийский чемпион. А нам зачем рисковать?"
Спустя три недели - отборочный чемпионат страны. Тренеры говорят: "Петрович, не волнуйся. При любом раскладе гонка на50 км в Инсбруке - твоя". На "пятнашке" проиграл 11 секунд, на "полтиннике" - 8.
- Формально отбор не прошли?
Да. И меня отстегнули от Олимпиады. До этого был в отличной форме, порхал по горам. Раньше вообще лыжники были ого-го! Закваска деревенская, крепкие, выносливые. Помню, летом в Алахадзе тренировались на ипподроме. Жарища, а у нас 30-километровый кросс. Витя Круглов говорит жокею: "Спорим, что я быстрее пробегу 20 кругов, чем ты на рысаке?"
- И что?
Поначалу жокей вперед вырвался. Витька поравнялся с ним на восьмом круге. Тут выскочил старший конюх. На наших глазах нагайкой отхлестал паренька.
- За что?
Так ведь лошадь чуть не загнал! Она в пене. А Витька - свеженький. Еще и с нами 18 кругов спокойно дал. Во, какая подготовка была! И никакого допинга! Мне он тоже был не нужен. А после переливания обратный эффект произошел. То ли кровь не прижилась, то ли иная причина. Но при подъемах в гору, едва пульс доходил до 180, я задыхался. Чувствовал, как из живота подступает комок к горлу - и все, шагу ступить не в состоянии. Карьеру закончил.
12 лет отработал главным тренером женской команды "Динамо". Когда Союз развалился, председатель ЦС "Динамо" Богданов подарил мне пачку анонимок. Много любопытного о себе почитал.
- Например?
Писали, что Веденин спит со всеми спортсменками, которых тренирует. Хоть к тому моменту я уже был с Ларисой. Мы не сразу расписались - первая жена два года не давала развод. Добился его через суд с четвертой попытки, причем бывшая супруга на заседании так и не появилась. Отношений давно не было, но я ждал, когда сын повзрослеет. Чтоб понимал - ухожу не от него, а от матери. Пару лет после этого в гараже ночевал.
- В каком смысле?
В прямом. Большую часть времени я проводил на сборах. А когда возвращался, спал в "Волге". Или у друзей. Потом надумал к Ларисе в Сыктывкар переезжать. В Сандунах отвальную устроил. Среди друзей там были секретарь замминистра МВД и адъютант Андропова. Они не знали, что за повод. Как услыхали, что в Сыктывкар намылился, за голову схватились: "Забудь! Мы поможем". И нам с Ларисой дали квартиру в Беляеве.
- Она моложе?
На 17 лет. Лыжница. Как увидел в сборной - влюбился. Пацанов предупредил: "Эту девочку не трогать!"
- Прислушались?
Да, в команде уважали. На сборах все девчата с кем-то дружат, только Лариса одна да одна. Люба Зыкова, будущая жена Коли Зимятова, говорит ей: "Скажи спасибо Петровичу, что без мальчика ходишь…" - "Как?" - "А вот так! Он запретил к тебе приближаться". Ну и закрутилось у нас.
- Чем жена занимается?
Ведет лыжную секцию. На ветеранских чемпионатах мира выступает. Да и на тренировках с мальчишками у нее постоянно по 10 километров в день набегает.
- А вы - катаетесь?
Каждую зиму на лыжах! Для меня это всегда в радость. Правда, год назад инсульт перенес. В деревне прихватило. Месяц в местной больничке провалялся. Правая рука не разгибалась, врачи сказали - надо ампутировать. Я понял, что пора валить. Вещички собрал и тихонечко через дырку в заборе дёру!
- Как в детстве.
Ну да. Друзья рекомендовали мануальщика в Тульской области. Хорошо, машина "автомат", сам к нему добирался, рулил левой. И он меня на ноги поставил. Если сначала кулак не разгибался, сейчас этой рукой и гантели поднимаю, и ведро с водой таскаю. А главное - снова на лыжах кататься могу!
Юрий ГОЛЫШАК, Александр КРУЖКОВ
Сегодня исполняется 75 лет прославленному российскому спортсмену Вячеславу Веденину. Первый советский лыжник, выигравший «золото» в индивидуальной мужской гонке, двукратный олимпийский чемпион, двукратный чемпион мира, 13-кратный чемпион СССР - в беседе с журналистами Первого канала юбиляр рассказал, как давались ему победы, и почему он никогда не падал на финише, как это делают современные спортсмены.
Он до сих пор помнит каждую секунду той легендарной гонки. До финиша. Дальше - темнота. Чемпион Вячеслав Веденин не слышал оваций стадиона и ликования партнеров по эстафете. Доехал, теряя сознание от усталости. Пришел в себя, когда врачи пытались разжать ему зубы, стиснутые от напряжения.
«Я вырубленный был, не помню. Но не падал, как сейчас. Приказал себе стоять. Мы русские, падать не должны», - вспоминает чемпион.
Он первый в Советском Союзе, кто смог оставить позади, казалось, непобедимых скандинавов. Сначала попытка на Олимпиаде-68 и серебряная медаль. Через два года Веденин становится двукратным чемпионом мира. Третье «золото» тогда у него, по сути, украли. После «Пражской весны» на соревнованиях в Чехословакии местные рабочие трассы сделали все, лишь бы не выиграл советский спортсмен.
«Только вижу, что трудно ехать, потом глянул - порошок стиральный. Мазь перестала работать. На одних руках так наработался, что по палкам пошла кровь», - рассказывает спортсмен.
Чемпионское упорство уже вне лыжни чуть не стоило Веденину карьеры. На Олимпиаде в Саппоро он - знаменосец сборной. И по протоколу церемонии открытия игр должен был преклонить флаг страны перед ложей императора Японии. Отказался. Разразился международный скандал.
На следующий день советский флаг вновь был выше остальных. Веденин побеждает в гонке на 30 километров. Норвежец Харвикен отстал на минуту и две секунды. Уже в эстафете все повторяется с точностью до наоборот. Теперь норвежец убегал на последний этап на все те же 1 минуту и 2 секунды раньше. Казалось, это катастрофа. Ведь дистанция втрое короче. Погоню Веденин начал еще до старта. Схитрил. Несколько раз рядом с соперником сделал вид, что меняет лыжную смазку.
«Я положил ее в ладонь, палками по краям поводил, растер лыжу без мази. Нервы не выдержали, и он подмазал. Считай, 20 секунд я так у него выиграл», - рассказывает Вячеслав Веденин.
Уже на лыжне оставшиеся секунды отвоевал до судорог мышц. Нагнать норвежца удалось только на последнем подъеме. Оставалось выйти вперед. И тут помогли партнеры по сборной.
«Как хором крикнули - «Веденин, Веденин!» А нервы... Он повернулся, а что такое повернулся - три секунды», - вспоминает лыжник.
В ожидании развязки зрители на стадионе вытянули шеи. Первый на спуске - Веденин. Но его триумфа так и не увидели советские болельщики и репортеры. Они ушли раньше, не поверили в чудо. Поспешили до закрытия магазинов потратить валюту. Единственную фотографию подарил норвежский журналист. В скромной рамке - последнее мгновение одной из самых невероятных минут в истории спорта, минуты, которая заставляет верить в победу до конца.